... Вот еще одно холодное утро... Опять солнце не очень радует нас своими
добродушными взглядами, но он знал, что скоро все это изменится и холодная и
промозглая слякоть сменится теплыми и нежными лучами, ласкающими сердце и душу подобно
божественным чувствами, пережить которые дается не всем, а тем, кому это удается,
можно только позавидовать, хотя и этого делать не надо, дабы зависть - это один из
грехов, а так люди и так грешные по своей природе, зачем же добавлять еще что-либо к
тому, что уже есть? Итак, он, как обычно, шел утром по своей, уже проторенной,
дорожке, изучая прохожих людей, животных... Hо природа как бы впала в анабиоз, и
вместе с ней люди и животные тоже погрузились в какую-то тоску... Вот собака, которая
только пару дней назад мирно лежала и грелась на солнышке, подставляя ему то один, то
другой свой бок, сейчас быстрой и целенаправленной походкой, неслась к ближайшей
парадной, чтобы побыстрее согреться, пробегая мимо него, она приостановилась и
прижалась к нему, подобно ребенку, который прижимается к матери, когда ему страшно,
она прижалась к нему из-за того, что ей было холодно и не хватало чего-то доброго и
согревающего, быть может, от него излучалось какое-то положительное биополе, которое
так притягивало к нему животных, а вместе с ними и людей, быть может, он просто
ласково смотрел на нее и поэтому она, ошалев от такого хорошего и доброго взгляда в
такое мрачно-холодное утро, почувствовала, что что-то объединяет ее с этим человеком и
то, что ей обязательно надо подойти поближе к нему, прислониться, чтобы он потрепал ее
за уши, почесал спинку... Ей так, наверное, не хватало этим утром чего-то такого
человеческого, но не тех обычных слов, которые выкрикивают люди по утру в такую
погоду, а именно чего-то доброго и согревающего... Он посмотрел на нее, улыбнулся,
подумав как все-таки прекрасна жизнь у таких вот бродячих животных, конечно, он
понимал, что им приходится преодолевать очень много препятствий в поисках пищи, но
зато как разнообразна и насыщена была их жизнь, как хорошо у них была развита
интуиция, ведь такие вот бродячие животинки так хорошо разбирались в людях и не к
каждому человеку подбегали, чтобы тот пожалел их, приласкал и накормил, а только к
действительно хорошим людям, которым они могли доверять, и не ждали, что их сейчас
пнут или сделают что-нибудь еще поужаснее... Он смотрел на нее, в ее уже счастливые
глаза, глаза, в которых отражалась его душа, быть может быть эта была не самая хорошая
его частичка, но все же это была его душа, а не чья-то иная, тем более, что еще на
каждый обладал такой добротой и отзывчивостью... Понимая, что ему надо идти дальше, он
нагнулся напоследок, прижался к шерсти этой собачонки, и, почувствовав, как что-то
переродилось в нем, он встал, попрощался с ней вслух, пожелал успехов в ее нелегком
существовании, и пошел дальше... Настроение у него уже поднялось, он уже шел и мягко
улыбался, улыбался той очаровательной улыбкой, которой так часто не хватало людям,
когда им было плохо и одиноко на душе... Он смотрел на встречных людей и мысленно
жалел их, они, бедные, спешили на работу или еще по каким-то делам, при этом шли как
попало: кто быстрым и строгим шагом, попеременно поднимая плечи, на которые была
натянута какая-нибудь курточка, думая, что так им будет теплее, другие просто неслись
напролом, на этих было надето вообще невесть знает что, что-то явно неподходящее для
такой погодки, они бежали, несмотря ни на что, единственной задачей для них было
поскорее добраться до пункта назначения, а ведь они так много не замечали, вот,
например, группа бедных и замерзших пенсионеров стоит в очередь в сбербанк, чтобы
оплатить квартплату теми последними копейками, которое правительство еще пока выделало
им... Такая же очередь стояла за молоком, опять приехала цистерна и привезла
деревенского молочка, и вот все эти бабульки и старички стоят в очередь за ним, чтобы,
когда их внучата придут со школы, напоить их свеженьким и вкусненьким молочком...
Птицы играют в чехарду, особенно воробьи, эти наглые и шебутные птички, они,
перескакивая друг через друга, пытаются овладеть еще вчерашней корочкой черствого
хлеба, который заботливо выбросила из окна какая-то девчушка... Они даже не замечают,
как к ним потихоньку, с очень хищным выражением лица подбирается какой-то полосатый
котяра с явным намерением разобраться с этой веселой компанией, создающей смуту и ор в
окрестностях его территории... Еще пару моментов и он бы схватил одного из воробьев,
но они так увертливы, быстры и осторожны, что он лишь зацепляет его слегка лапой, они
моментально с корочкой хлеба взлетают на ближайший фонарный столб, и оттуда с наглыми
лицами наблюдают за сходящим с ума котом, который если бы мог, погрозил бы им кулаком,
а так, просто задрав голову и пару раз жутко мяукнув, ушел... А воробьи через
мгновение опять начинают делить корку, отнимая ее один у другого, вот это жизнь
подумал он, ни каких тебе забот, здорово... Сказать, что у него у самого были какие-то
заботы, в принципе нельзя, но, с другой стороны, кто он? Обычный 16-ти летний парень,
нет, наверное, все-таки не совсем обычный, он был просто
философом-скептиком, человеком, который не был обделен в принципе ничем, но все равно
иногда ему хотелось именно чего-то такого простого и обычного, нежели постоянные
поиски чего-то или попытки изменить себя, ведь изменяя себя, изменяешь частичку мира,
хотя, быть может, кто-то посчитал бы это не так, но он был именно такого мнения и
находился в постоянном, подвешенном состояние, которое, несмотря ни на что, пока не
доводило его до депрессии, а наоборот, помогало ему раскрывать свою сущность перед
окружающими, да, именно перед окружающими, потому что в первую очередь для него самым
важным являлась именно оценка окружающих... Он шел, и все эти факты вместе с красотой
уже не совсем синего неба, плавно вливалось в его сознание и подсознание, он
пропитывался красотой мыслей, которые подсвечивались ореолом той романтики, которую он
имел возможность сейчас наблюдать, он шел и думал обо всем, что его окружало... И
ничто не могло изменить плавного хода его мыслей, которые приобретали некоторую
хаотичность, когда возмущался некорректным поведением этого мира по отношению к людям,
то, наоборот, наступал штиль, когда он начинал думать о чем-то приятном, что нежно
колыхало его душу, он смотрел на голубей, несмотря на то, что они были достаточно
грязными, но сквозь наружную оболочку святилось что-то великолепное, тогда он начинал
думать, что голуби это не только птицы мира, но и птицы, символизирующие такое
великое чувство как любовь... Хотя в данный момент он был один, но все равно былое
все еще трепетало в нем и даже периодически возгоралось в нем новым, трепещущем
пламенем, он мог долго жить воспоминаниями, вообще-то память была очень дорога
ему, ведь когда ему было плохо, он вспоминал что-то хорошее, и ему становилось
легче... Все это трепетало в нем, но, к сожалению, время нельзя остановить,
поэтому он скоро дошел наконец до туда, до куда должен был, но мысли все равно не
покидали его и он еще долго наслаждался воспоминаниями, поднимаясь по родной
лестнице своей школы...